Комментариев: 414.08.2012

Иван Никитчук, доктор технических наук, депутат Государственной Думы

  Удивительная метаморфоза произошла с С. В.Кириенко: ярый борец против атомной энергетики в конце 80-х, чьими усилиями были заморожены Горьковская и Воронежская атомные станции теплоснабжения (АСТ), сделавший на этом вместе с Немцовым политическую карьеру, экс-министр энергетики и экс-премьер, только возглавив Росатом, понял: нет лучшего применения государственным денежным ресурсам, чем вложение в строительство новых АЭС.

Сергей  Кириенко докладывает Владимиру Путину: "С советского времени не было такого количества пусков объектов атомной энергетики". Можно предположить, что первые лица страны охотно верят победным реляциям Кириенко, так как на фоне стагнирующей промышленности и деградации других высокотехнологичных отраслей – авиационной, космической, электронной и др. – они звучат захватывающе. Можно предположить, в силу своей некомпетентности, Кириенко искренне верит сам в то, что говорит, потому так самозабвенно рассказывает свои небылицы руководителям государства, которые в компетентности сродни ему.

 Но напомним: в СССР в период 1981-1990 гг. внутри страны было построено 28 новых атомных энергоблоков суммарной мощностью 23,3 ГВт, помимо этого, за рубежом - еще 10 блоков суммарной мощностью около 5,5 ГВт. Итого, почти 29 ГВт.

В постсоветское время, за аналогичный период (2002-2011 гг.), было достроено, подчеркнем, не вновь построено, только 3 блока внутри страны и 3 за рубежом: 2 вновь построенных в Китае и 1 достроенный в Иране. В пересчете на 100%-строительство - всего 4 блока, суммарной мощностью 4 ГВт. В итоге получается семикратная разница.

 Пропагандируемая Кириенко иллюзия ренессанса отрасли щедро оплачивается российским бюджетом и потребителями электроэнергии. Но насколько эффективно расходуются выделяемые средства? Даже беглый анализ показывает, что каждый последующий водимый энергоблок почти вдвое дороже предыдущего. Например, третий блок Калининской АЭС (энергопуск 2005 год) стоил 29,7 млрд. руб., второй блок Ростовской АЭС (энергопуск в 2010 год) – 57,6 млрд. руб.; четвертый блок Калининской АЭС (энергопуск – 2011 года)– 91,1 млрд. руб. Та же ситуация и со строительством энергоблоков по новым проектам. Ленинградская АЭС-2: 2 блока мощностью по 1170 МВт каждый, начало строительства первого блока - 2007 г., второго – 2009 год, завершение строительства планируется в 2013-2015 гг. соответственно. Первый блок ЛАЭС-2 – заявленная цена сооружения - 143,4 млрд. руб., второй - 99,5 млрд. руб.; суммарно – 242,9 млрд. руб. Сроки завершения строительства сдвигаются минимум на 2 года к 2015-2017 годам, в силу чего стоимость увеличится не менее чем на 20 %, т.е. достигнет 290 млрд. руб. Нововоронежская АЭС-2: 2 блока мощностью по 1200 МВт, начало строительства первого блока - 2007 г., завершение – в лучшем случае в 2015 г. (планировалось в 2012 г.); начало строительства второго блока - 2009 г., завершение – возможно в 2017 г. Плановая стоимость первого блока - 127,6 млрд. руб., второго блока – 85 млрд. руб., реально из-за сдвига на 3 годасуммарная стоимость приблизиться к 275 млрд. руб. Отдельноговнимания заслуживает строительство реактора на быстрых нейтронах - БН-800 на Белоярской АЭС. План сдачи– 2014 год, плановая стоимость – 135,4 млрд. руб. (и это, в общем-то, стоимость достройки блока, т.к. строительство началось еще в конце 1980-х гг.). Реально, с учетом сегодняшних темпов удорожания строительства выйдут на 160 млрд. руб. И это без серийной активной зоны. Когда будет пускаться серийная активная зона, как необходимый элемент замкнутого ядерного топливного цикла (ЗЯТЦ), неизвестно. Возможно, к 2020 г., а может быть, и позже. На все это потребуются дополнительные затраты порядка десяток-другой миллиардов рублей. Сопоставление стоимости 1 кВт установленной мощности энергоблока с БН-800 с несерийной активной зоной, по сравнению с новым проектом ВВЭР-1200 показывает, что она в 1,6 – 1,7 раз дороже. Именно то, что было и в советское время, когда строили БН-600. Чуда, обещанного идеологами развития быстрых реакторов с натриевым теплоносителем, не произошло. Тем не менее, Кириенко обещает, что к 2030 году Россия перейдет к массовому сооружению энергоблоков с реакторами четвертого поколения на быстрых нейтронах. Какова будет ситуация к 2030 году, и где к тому времени будет сам Кириенко – трудно сказать. Это с той известной серии, когда или ишак сдохнет, или падишах умрет. Сегодня такие заявления очень сильно попахивают авантюрой по нескольким обстоятельствам. Даже отцы-основатели направления реакторов на быстрых нейтронах – В.В.Орлов, П.Л.Кириллов, Ф.М.Митенков – высказывают большие сомнения по поводу их будущего, включая коммерческое использование. Продажа реакторов этого типа в другие страны из соображений нераспространения ядерного оружия ограничена: нельзя продать никому, кроме ядерных держав. Обещанный контракт с Китаем на два БН-800 уже сорван, т.к. отсутствует технология замкнутого ядерного топливного цикла, а без него этот проект Китаю не нужен. Но авантюра с БН-800 не единственная. В отрасли продолжает «трудиться» бывший министр Росатома с уголовным прошлым Е.Адамов. На этом посту он «прославился» умением «пилить» государственные средства, путая свой карман с казенным. Именно Адамов возглавляет еще один проект Росатома под громким названием «Прорыв». В нем сделана ставка на реактор с охлаждением свинцом, работоспособность которого пока еще не доказана. Это так называемый проект БРЕСТ-1200. Проект имеет фундаментальные проблемы. Рабочая температура свинцового теплоносителя 400-540оC при его температуре плавления (затвердевания) 327оC., масса –12 тыс. тонн. Всю эту массу необходимо разогреть и расплавить и поддерживать в жидком состоянии, а как быть при неизбежных остановах? Отсюда проблема разработки специальных технологий, приборов, конструктивных систем для поддержания свинца в жидком состоянии при пусках и остановах. Для этого необходим мощный независимый источник энергоснабжения. Сам жидкий свинец вызывает коррозию стальных элементов контура теплоносителя, оболочек ТВЭлов (при 650оC) и т.д. Имеется масса других проблем, как например, токсичность жидкого свинца. Металлургия свинца – высокотоксичное, энергоемкое, сложное производство. Безусловно, в ближайшие 10-15 лет, а, скорее всего, никогда, и близко не удастся создать ничего работоспособного в смысле реактора типа БРЕСТ, даже вложив огромные средства. История со свинцовым реактором в России в точности повторяет сюжет, который мы уже пережили в электроэнергетике при создании МГД-генераторов. В начале 1970-х годов, когда это направление во всем мире было признано тупиковым, у нас продолжали щедро вкладывать средства в их разработку вплоть до середины 80-х годов.В результате впустую были потрачены огромные деньги, включая тогда сверхдефицитную валюту, а проект МГД-генератора остался несмываемым пятном конформизма на репутации тогдашнего отделения Физико-технических проблем энергетики АН СССР. Погнавшись за химерой, мы упустили лидерство в области парогазовых технологий. Тем временем немцы, американцы и французы разработали газовые турбины большой мощности на 200-300 МВт, а сегодня проектируют 400-500-мегаваттные турбины и строят эффективные парогазовые тепловые энергоблоки. А мы вынуждены покупать у них эти газовые турбины. Ибо в нынешней ситуации флагман отечественного турбостроения «Силовые машины» оказался неспособен изготовить газовую турбину 280 МВт даже по лицензии фирмы Siemens. И здесь также сказалась кадровая проблема, в компании не оказалось личности, способной организовать это производство. Осенью 2011 года газотурбинные подразделения этой компании были переданы в СП с Siemens на правах «младшего брата». Теперь немцы будут выпускать газовые турбины для России, а созданное СП – обеспечивать только их отверточную сборку, сопровождение поставок и некоторый объем сервисного обслуживания. Менее мощные турбины (65 МВт) будут собирать на совместном предприятии с General Electric в Рыбинске…

 Руководство Росатома продолжает заниматься дорогими игрушками вместо решения насущных проблем. Почему Кириенко выгодна эта суета вокруг «Прорыва»? Во-первых, в силу своей некомпетентности, он не может разобраться в экономической нецелесообразности и технической невозможности таких проектов, как «Прорыв». Во-вторых, у него имеется «блестящая» возможность еще несколько лет твердить, а, вернее, вешать «лапшу» на уши руководству страны, что мы впереди планеты всей в развитии атомной энергетики, и просить еще и еще бюджетные ресурсы. Но, рискуя проиграть конкурентную борьбу в области водо-водяных реакторов, горе-стратеги будут оправдываться тем, что занимались «Прорывом». Обогащение узкого круга руководителей, которые контролируют финансовые потоки этого «прорыва», разочарование рядовых его участников и несмываемое пятно на направлении быстрых реакторов – таким будет его естественный финал. Приходится в который уже  раз с горечью констатировать, что и в отрасли, и в академическом сообществе опять не оказалось критической массы экспертов и механизмов, которые предотвратили бы бездарную растрату бюджетных средств на заманчивые, но абсолютно нереализуемые проекты. Сегодня мы имеем классический пример «лысенковщины», но уже не в биологии и сельхозпроизводстве, а в атомной энергетике.

 Российская интеллигенция привыкла между собой и «на кухнях» ругать власть и «начальников», но сама постоянно оказывается неспособной разобраться в делах, за которые она несет ответственность, отказаться от привычки промолчать или говорить «чего изволите». В этом смысле Российская Академия Наук обязана быть надежным и компетентным экспертом (другого просто нет), способным оградить страну от современной «лысенковщины» и маниловщины различного рода то ли проходимцев, то ли фантазеров и пустозвонов.