57 лет власти Свердловской области до конца не могут решить простую, казалось бы, проблему: вывезти или переработать 82 тыс. тонн монацитового песка, который содержит радиоактивный торий. Это «подарок» от Лаврентия Павловича Берии: именно он в своё время руководил спецоперацией «Монацит». И именно он дал распоряжение привезти монацитовый концентрат в СССР из Китая и Монголии после Второй мировой войны.
Монацит хотели первоначально использовать в качестве начинки для атомной бомбы. Но потом академик Курчатов предложил Берии начинить атомную бомбу ураном. И про монацит забыли! Позже всё радиоактивное сырьё решено было отвезти в Свердловскую область и захоронить где-нибудь в заброшенных штреках. Но всё кончилось тем, что опасный песок оказался фактически брошен в деревне Зюрзя, что в Красноуфимском районе. Беды местных жителей с того момента начали свой отсчёт...
Ставшее ненужным монацитовое сырьё, опасное гамма-излучением, перед отправкой на хранение запаковали в крафт-мешки, уложили в деревянные ящики. Складировали их в деревянных сараях зернохранилища у деревни Зюрзя. Объект получил название «секретный комбинат Госкомрезерва «Победа».
Неведомая хворь начала поражать и людей
Уже через несколько месяцев после отправки ящиков в хлипкие склады от рака умерли все, кто паковал крафт-мешки и доставлял их на импровизированный склад. Бумажные мешки быстро порвались, радиоактивную пыль начало выдувать из щелей и разносить по окрестным полям. Газ радон-220 выделялся в воздух. Он пропитывал уголь, который лежал почти в каждом деревенском дворе, – этим углём топили печи в деревенских домах. Вскоре пошёл мор домашних животных. Телята начали рождаться двухголовыми. Неведомая хворь начала поражать и людей. Десятилетиями малой дозой накрывало более 50 тыс. человек как в самом районном центре, так и в окрестных деревнях – в Крылове и Чувашкове, Колмакове и Шиловке, в селе Чатлык и других.
– Когда у нас в Чатлыке задувал ветер с монацитового склада, – вспоминает глава общественной организации «Сокол» Татьяна Мамонтова, – фельдшер едва успевала на вызовы. Люди жаловались на поражение дыхательной системы, у некоторых были сильнейшие сердечные приступы и адская головная боль. Свои недомогания местные со временем прозвали «монацитовка».
Горе луковое
А потом случилось громкое ЧП. На луковых полях у деревень Зюрзя и Чувашково во время производственной практики при выкапывании луковиц начали падать в обморок студенты. И не только субтильные девушки. Сознание теряли и двухметровые верзилы.
– Наш отряд начал нести потери на пятый день работы на луковом поле, – рассказывала выпускница Уральского госуниверситета Ольга Родионова. – Но прошло ещё несколько дней, прежде чем приехала «скорая помощь» и забрала пострадавших в Свердловскую областную больницу.
Однако диагноз свердловские врачи так и не смогли поставить. Из Москвы приехали врачи из спецбольницы Минатома. Один старенький профессор долго расспрашивал студентов, привезённых с лукового поля, а потом тихо сказал: «Детей в ближайшее время не заводите...» (Кстати, у многих из тех, кто работал на луковом поле, детей нет до сих пор.)
Экс-кандидат в президенты США Хиллари Клинтон, в прошлом году представлявшая на выборах Демократическую партию, заявила, что в дальнейшем больше не намерена бороться за пост главы государства, но продолжит политическую карьеру.
На луковых полях у деревень Зюрзя и Чувашково во время производственной практики начали падать в обморок студенты. Диагноз у всех был один: лучевая болезнь
Со временем по «луковому» делу была создана государственная комиссия. Разгорелся большой скандал. Студентов даже обвинили в употреблении наркотиков! Но в «луковых бригадах» тогда работали сплошь отличники. Потом причиной массового заболевания решили считать пестициды, которыми обрабатывались поля. Эта версия тоже не нашла подтверждения. Примерно в то же время один за другим умерли все рабочие, которые лопатами сгребали в сараях монацитовый песок... Только со временем студентам сказали, от чего именно они пострадали. Диагноз у всех был один: лучевая болезнь.
В деревнях нет здоровых детей
Монацитовый концентрат тем временем продолжал лежать в разрушавшихся сараях. Деревянные настилы полов к тому времени прогнили, бумажные мешки истлели. Ядовитый песок горками лежал в проходах сарая. Около самих сараев уровень радиации превышал 700 микрорентген. Внутри сараев счёт уже шёл на тысячи. Правительство Свердловской области в какой-то момент вдруг очнулось и решило, что пора использовать радиоактивый торий с выгодой для региона. Было принято решение создать предприятие по переработке ториевого концентрата с целью извлечения из него дорогих редкоземельных металлов. Казалось бы – выход.
– В правительстве Свердловской области действительно собирались заработать баснословные деньги: извлечь из монацита редкоземельные металлы, содержание которых достигает 60%, и реализовать добытое на рынке, – рассказывает уральский эколог Ольга Подосёнова. – Но радовались и чиновники от предвкушения доходов, и люди в ожидании избавления от опасности недолго, потому что выяснилось, что разделение монацита на редкоземельную и ториевую составляющие – процесс очень и очень дорогой.
Но из этой затеи всё же был прок – власти начали возводить металлические ангары над сараями.
Из областного бюджета на строительство ангаров над складами было выделено почти 800 млн рублей. Допекла общественность, потому что в округе массово болели дети. Но вот только насколько это надёжная защита?
– В городе и районе и сегодня велико количество эндокринных, онкологических, сердечно-сосудистых, желудочно-кишечных заболеваний. Замечу, что, кроме монацитового хранилища, у нас отсутствуют вредные факторы, – говорит Татьяна Мамонтова. – Многих лечат от онкологии, а причины смерти в документах указывают другие.
А вот разъяснение от местных чиновников по поводу массовых заболеваний.
– Исследования влияния монацитового концентрата на здоровье человека министерством здравоохранения Свердловской области не проводились, потому что это не является полномочием органов исполнительной власти в сфере здравоохранения, это компетенция сферы научных исследований, – объясняет глава регионального минздрава Игорь Трофимов.
Опасный воз и ныне там
Справедливости ради заметим, что областные власти тем не менее искали выход из ситуации с монацитовой угрозой, и дело металлическим каркасом над хранилищем не ограничилось. Три года назад госкорпорация «Ростех» в лице аффилированного с ней ООО «РедЗемТехнологии» выкупила у Свердловской области весь монацитовый концентрат. Новый собственник обязался к 2025 году вывезти весь радиоактивный песок на переработку, а землю рекультивировать и вернуть в сельхозоборот. Обещали ещё в 2016 году выстроить грузовой маршрут из Красноуфимска. Однако опять всё застопорилось: теперь все кивают на финансовый кризис.
Инвестор и представители регионального минприроды прячутся от неудобных тем за обычными фразами. Проект требует технических и технологических решений, а также достижения договорённостей с регионами, которые были бы готовы принять монацитовый концентрат на переработку. Сегодня идёт разработка технической документации проекта перетарки и вывоза концентрата с соблюдением мер радиационной безопасности.
– ООО «РедЗемТехнологии» ежегодно перечисляет в бюджет Свердловской области 60 млн рублей за хранение монацита, – сообщает представитель компании Василий Захаров. И сетует, что ему постоянно досаждают журналисты. Всё дело в том, что он почему-то отказывается назвать СМИ разработчика техдокументации, сроки её сдачи. Не хочет Захаров говорить журналистам и о том, будет ли проложена железнодорожная ветка до угрожающего деревням монацитового склада.
– Странно, что инвестор и минприроды даже не упоминают про необходимость проведения общественных слушаний по ОВОС (оценка воздействия на окружающую среду. – Ред.), которые по закону должны предшествовать экспертизе проекта. Татьяна Мамонтова сообщает, что по ОВОСу учёные меж тем уже указывают на возможное загрязнение бассейна реки Уфы радиоактивными элементами.
ПостскриптумВ пресс-службе правительства Свердловской области рассказали, что в регионе вскоре будет размещён измерительный комплекс для мониторинга радона, торона в различных средах. По государственной программе «Обеспечение рационального и безопасного природопользования на территории Свердловской области до 2020 года» появится 17 станций мониторинга состояния окружающей среды и 10 станций мониторинга воды. Одна из станций может появиться прямо на реке Уфе, вблизи складов монацита. Но пока это только обещания.
Редакция газеты «Наша Версия» будет следить за ситуацией вокруг скандального монацитового хранилища.
