Комментариев: 231.01.2013

http://newsreda.ru

 Ученые-­физики перессорились из-­за федерального проекта «Прорыв». Одни считают его прожектом, другие — реальной программой, которая выведет Россию на передовые энергетические рубежи в мире.

В благородном семействе физиков-­ядерщиков — скандал. Его центром стал сайт proatom.ru, который позиционирует себя как отраслевое информационное агентство. Там за последний месяц было опубликовано две статьи, которые вызвали бешеный шквал эмоций в опубликованных комментариях. Казалось бы, ядерщики — научная элита страны, интеллигентнейшие люди. Но некоторым из них эмоции затмили разум — и кроют они друг друга почем зря, в выражениях, между прочим, не стесняясь. «Проходимец, вор, жулик, болтун, мелкий врунишка, трепло, глупец», — ряд определений, которыми награждают друг друга ученые мужи на страницах сайта proatom.ru, можно продолжать еще долго. Прорвало же их из­-за «Прорыва».

«Прорыв»

Проект с таким названием должен вывести Россию к 2020 году на самые передовые рубежи в мировой ядерной энергетике, и обнинский ФЭИ играет в этом ключевую роль. Достаточно сказать, что научный руководитель института Валерий Рачков одновременно является и научным руководителем всего проекта. Суть начинания составляет строительство двух реакторов на быстрых нейтронах — один с натриевым теплоносителем БН­-1200, и другой — со свинцовым — БРЕСТ. Такого нет нигде в мире. Промышленный быстрый свинцовый реактор не создавался нигде ни разу.

 Единственный промышленный натриевый реактор на быстрых нейтронах БН­-600 эксплуатируется в России с 1980 года. Подобного не удалось ни одной стране мира. Сейчас в нашей стране строится более мощный реактор БН-­800, а БН­-1200 будет на 50% мощнее. Главная особенность этих реакторов заключается в способности к воспроизводству топлива — они его могут производить больше, чем потребляют.
А самое главное — планируется создать замкнутый ядерный топливный цикл (ЗЯТЦ). То есть рядом с этими реакторами построить завод по переработке отработавшего ядерного топлива для того, чтобы уран и плутоний обратно отправлять в реактор. Благодаря этому проблема утилизации ядерных отходов значительно снизится, топливо начнет бесконечно ходить по кругу — реактор-­завод­-реактор. «В результате ядерная энергетика станет по­-настоящему «зеленой», — говорит идеолог проекта «Прорыв», бывший министр атомной энергетики, а ныне научный руководитель института энерготехники (НИКИЭТ) Евгений Адамов.
Обнинский ФЭИ кровно заинтересован в реализации проекта «Прорыв». Именно здесь, когда еще и города-­то толком не было, Александр Лейпунский разрабатывал реакторы на быстрых нейтронах. В ФЭИ были построены первые экспериментальные БР-­1 (1955 г.), БР­-10 (1959 г.). Здесь были разработаны промышленные БН­-350 и БН­-600. Научное руководство их строительством и физический пуск осуществлялись под руководством обнинских ученых. И БН -­800, который строят только сейчас, был «нарисован» в ФЭИ еще в 60-е годы. То же касается и быстрых реакторов со свинцовым теплоносителем, первые их разработки относятся еще к 50-­м годам. ФЭИ к нынешнему времени сохранил мировое лидерство в этом направлении. А государство сейчас дает шанс реализовать разработки и финансирует их, не жалея денег. Понятно, что «Прорыв» для обнинской ядерной науки — это счастье.
Но когда мы обратились в институт с просьбой рассказать о своем участии в этом проекте, то получили, как ни странно, отказ. Причина — критика «Прорыва» на сайте proatom.ru

Критика

Заместитель директора Института проблем естественных монополий, бывший замминистра атомной энергетики, профессор Булат Нигматулин опубликовал статью «Свинец — всему делу венец», в которой «отшлепал» и всю российскую атомную энергетику в целом, и проект «Прорыв» в частности.

 Оказывается, по подсчетам профессора, цена электроэнергии, производимой российскими АЭС на оптовом рынке, сейчас слишком высока — 1,4­-1,5 руб. за 1 кВт, что в три (!) раза больше, чем в США. «Как же сегодня должен относиться российский потребитель к отечественной атомной энергетике при таком соотношении цен?» — задает вопрос Нигматулин.
Как пишет профессор, в ближайшее десятилетие рост энергопотребления в нашей стране составит всего 1-­1,2% в год. Поэтому никакой экстренной экономической надобности развивать новые направления в ядерной энергетике нет. Тем более — в авральном режиме. «Прежде чем объявлять всему миру о грядущем «прорыве», оглядитесь — где потенциальный потребитель? Не актуально это в обозримой перспективе для России», — утверждает Нигматулин. Тем не менее, уже запланировано потратить огромные деньги — 25 млрд руб. на разработку и строительство быстрого реактора БРЕСТ со свинцовым теплоносителем и 17 млрд руб. — на пристанционный ЗЯТЦ. Это в разы больше, чем финансирование всех вместе взятых иных реакторных и других технологий в отечественной электроэнергетике.
Правда, к будущему строительству реактора БН­-1200, где в роли теплоносителя выступает натрий, Нигматулин относится более­-менее лояльно, потому что технология «отработана, функционирует и совершенствуется». Однако, на его взгляд, и здесь есть существенные проблемы: «нерешенные проблемы безо­пасности (горение и кипение натрия) и экономическая неконкурентоспособность». У традиционных тепловых реакторов ВВЭР­-1200, адептом которых выступает профессор, себестоимость производства электроэнергии ниже.
«В итоге, результат по выбору АЭС с быстрым реактором для крупномасштабной энергетики в рамках проекта «Прорыв» с высокой вероятностью окажется прорывом в никуда», — делает вывод Булат Нигматулин.
Далее профессор пишет о вещах сугубо технологических, уделяя особое внимание тому, что проект реактора со свинцовым теплоносителем БРЕСТ, по его мнению, очень сырой. Как он считает, ядерное топливо для нового реактора далеко от апробации, твэлы для испытаний находятся только в процессе изготовления. Тем более что нитридное ядерное топливо никогда и никем не использовалось в ядерной энергетике.
Нигматулин уверен, что беда не только с топливом, но и с теплоносителем: «До сих пор нет технологии использования свинца, а следовательно, не решен вопрос с совместимостью теплоносителя и конструкционных материалов. Значит, понадобятся новые стали и сплавы, а это, по-­хорошему, десятки лет исследований».
Как считает профессор, создание ЗЯТЦ в ближайшие годы тоже невозможно, потому что это «упирается в технологии, которых пока нет». «А без решения проблемы переработки уже существующего отработавшего ядерного топлива все «прорывные» реакторные технологии не стоят даже той бумаги, на которой их рисуют», — убежден Нигматулин.
Автор в конце статьи пишет убийственные слова: «Команда Кириенко (руководителя «Росатома» — А.С.) … как за дудочкой крысолова, ведет отрасль по ложному пути, не удосуживаясь объяснением, для чего нужно сегодня «прорывать» то, что в течение многих десятилетий исследовалось. И вот сегодня, как чирей на чувствительном месте, выскакивает проект со свинцовым теплоносителем и начинается лихорадочное освоение бюджета… Бенефициары проекта точно поняли, как связать всех круговой порукой. Участники «Прорыва» откровенно говорят: «Дают деньги, почему бы их не взять, а других нет. Видим, что туфта, но молчим».

Критика критики

Через несколько дней научный руководитель ФЭИ Валерий Рачков ответил своему недоброжелателю статьей в двух частях, названной не менее остроумно: «К вопросу о свинце и венце». Он сразу же выказал свое отношение к творению своего оппонента, назвав статью Нигматулина «научно­-фантастическим опусом». К написанию текста были привлечены лучшие умы института, которые давали комментарии ко многим критическим замечаниям «фантаста». Так что «письмо запорожских казаков турецкому султану», как и положено, оказалось трудом коллективным.
Сразу же по поводу «туфты». Рачков возразил: «Скажу дипломатично: лукавит профессор. Нет таких в отрасли людей, которые только ради денег согласились бы делать туфту. Для этого надо иметь генетическую предрасположенность. А в атомной отрасли генетика не та». (Кстати, сразу же вспоминается уголовное преследование одного из руководителей атомной отрасли за банальное мошенничество 10 лет назад — А.С.)
В целом же огромная статья посвящена не экономическим и политическим, а научным и технологическим аспектам проекта «Прорыв». Научный руководитель ФЭИ с помощью своих сотрудников последовательно ответил на все выпады оппонента. Например, по поводу взаимодействия теплоносителя и конструкционных материалов Рачков пишет: «Что бы мы без Вас делали, профессор?! От Вашей центростремительной негативной позитивности я даже дар речи потерял. Хорошо, что П. Мартынов (директор Института инновационных технологий ФЭИ — А.С.) и известный материаловед А. Русанов (директор Института радиационного материаловедения ФЭИ — А.С.) согласились прокомментировать «это» в рамках нормативной лексики». И они прокомментировали. Оказывается, технология свинцового теплоносителя хорошо отработана, она развивается еще с 50-­х годов. Какие марки сталей необходимо применять для контакта с расплавленным свинцом, известно. Мало того, профессионалы знают, что если в свинце растворен кислород, то на внутренней стороне стальных труб в результате химического взаимодействия возникают противокоррозионные оксидные пленки. И странно, что для Булата Нигматулина это новость.
И так далее — по многим позициям. Однако в ответной статье Рачкова нет ни слова об экономике и политике. На первый взгляд, это странно, а на второй взгляд — с какой стати? Он же — НАУЧНЫЙ руководитель «Прорыва», считать деньги — не его прерогатива. Его дело — обеспечить научную и технологическую составляющую проекта. Что и делает.

Комментарии научного сообщества

Отзывов на каждую статью — около двухсот. Много горячих, страстных и, увы, оскорбительных. Процитировать их в газете — попасть под уголовную статью за клевету. А Интернет пока дает возможность бездоказательно обвинять оппонентов в чем угодно. И не случайно один из комментаторов воскликнул: «Коллеги, давайте обсуждать материалы как на научно­-техническом совете. Без личностей, оскорблений и флуда. Вам самим же читать противно, когда на сайте грязь и мат». Если же посмотреть на тональность отзывов, большинство на стороне Нигматулина, а не Рачкова. Но, судя по уровню дискуссии среди комментаторов, это вовсе не значит, что первый более прав, чем второй.