Комментариев: 220.02.2007

Марк Дейч

"Московский комсомолец"

  В Москве начался судебный процесс по делу бывшего министра атомной энергетики РФ Евгения Адамова. Все еще не исключена возможность судебного процесса по его делу и в США. Правоохранительные органы двух стран требовали его выдачи. Писали многочисленные запросы, шли на дипломатические (и не только) ухищрения, обменивались нотами протеста. Так и видится второй бен Ладен — страшный и неуловимый преступник, который одним своим существованием представляет серьезную угрозу безопасности России и Америки. Не правда ли, странно, что обвинения (при таких-то “вводных”), предъявленные “великому и ужасному”, довольно нелепы? Во всяком случае, с российской стороны. Американцы же и вовсе не хотят четко формулировать свои претензии — за исключением неких 9 миллионов долларов, выделенных американцами и якобы похищенных Адамовым. Тех самых миллионов, которые, как теперь доподлинно известно, были до последнего цента потрачены на то, на что они и предназначались нашими заокеанскими “друзьями”. В чем же дело?

О какой камень споткнулся Евгений Адамов?

 Пожалуй, ничто в этой истории не удивляет сильнее, чем всеобщее единодушие. В стройном хоре голосов, осуждающих Евгения Адамова, строгий бас Генпрокуратуры в кои-то веки органично слился с интимным шепотом ФСБ и раздражающим дискантом оппозиционных СМИ. Лично мне очень не нравится, когда на одного нападают все. Скопом. При этом никто — ни один человек — не выступил в защиту экс-министра. Никто не обратил внимание на явные нестыковки в его деле. Кампания, развернутая против “продажного чиновника”, “американского шпиона” и“выкормыша Березовского”, до тошноты похожа на столь же дружное коллективное шельмование “врачей-вредителей” и “безродных космополитов”. Кстати, Евгений Адамов — как раз из них. Из космополитов. Людей, которые на дух не переносят крайние формы коллективизма, не ходят строем, в любой стране чувствуют себя комфортно, легко и с интересом воспринимают новое и обладают каким-то врожденным внутренним достоинством, которое “голосующему большинству” понять трудно. Не в этом ли дело? Не потому ли общество, претендующее на определение “демократическое”, напрочь забыло о презумпции невиновности? Ведь ни одного решения суда по делу Адамова до сих пор не было. А сейчас, когда начался судебный процесс, мои коллеги молчат столь же дружно, как еще недавно обвиняли бывшего министра во всех смертных грехах.

* * *

  История хождения по мукам Евгения Адамова, по сути, проста. Российского экс-министра арестовали в мае 2005 года в кантоне Цуг, где он пытался выяснить причину блокирования банковского счета своей дочери Ирины. Несколько лет назад она получила швейцарское гражданство и живет в Берне. А из США в Швейцарию поступил запрос о наличии банковских счетов на фамилию Адамов. Поскольку в одном из банков имелся счет на имя Ирины, швейцарские власти попросили Евгения Адамова приехать — прояснить происхождение денег. Сразу по приезде Адамова задержали и предъявили ордер на арест по запросу Министерства юстиции США и требование экстрадиции бывшего российского министра. Здесь начинаются первые странности, но о них — чуть позже. Причина, во всяком случае, официально заявленная, — некие “финансовые злоупотребления”, связанные с деятельностью нескольких фирм, зарегистрированных в США.

 На первом же допросе Адамову предложили выбор: либо он добровольно соглашается на экстрадицию в США, либо вопрос будет решаться вне зависимости от его согласия. Адамов от добровольной экстрадиции отказался. Согласно швейцарскому законодательству власти США в течение 40 дней должны были представить подробный запрос с доказательствами предъявляемых Евгению Адамову обвинений. Сразу же зазвучали комментарии из России. Глава Федерального агентства по атомной энергии (бывший Минатом) Александр Румянцев, сменивший Адамова в 2001 году на посту министра, заявил, что контракты, в связи с которыми против его предшественника выдвинуты обвинения, “не имеют никакого отношения к его работе на посту министра по атомной энергии”. “Евгению Адамову предъявлены претензии в отношении коммерческих контрактов, которые возглавляемый им Научно-исследовательский и конструкторский институт энерготехники вынужден был заключать в начале 1990-х годов ввиду недостатка бюджетного финансирования. Никаких финансовых нарушений по этим контрактам не установлено”, — подчеркнул г-н Румянцев.

 Такого же мнения придерживались и в Генпрокуратуре РФ, и в следственном комитете при МВД. Однако через неделю родина забеспокоилась: шутка ли, носитель главных ядерных секретов страны может быть выдан США! Депутаты от ЛДПР предложили выкрасть Адамова из швейцарской тюрьмы, а если не получится — физически уничтожить бывшего министра.

 Пока народные избранники всерьез обсуждали, стоит ли ликвидировать Адамова, Генпрокуратура нашла более простой, а главное — бескровный способ решения проблемы. Позиция правоохранительных структур РФ поменялась на 180 градусов: родина предъявила Адамову обвинение в мошенничестве. И тоже отправила запрос об экстрадиции экс-министра. На это требование Адамов отреагировал иначе. Он изъявил желание подвергнуться ускоренной экстрадиции. Поясню. Согласно Страсбургской конвенции задержанный может быть выдан стране, предъявляющей ему обвинения, только в том случае, если органы юстиции страны пребывания сочтут эти обвинения доказательными. Более того: согласно той же конвенции экстрадированному не могут быть предъявлены другие обвинения — а только те, что содержались в запросе об экстрадиции. Адамов согласился на ускоренную экстрадицию. В этом случае ничего из того, что перечислено выше, не требуется. Он так стремился поскорее вернуться в Россию, что даже оплатил аренду самолета. Который и доставил его — в сопровождении конвоя — на родину. Это произошло в декабре 2005 года. Родиной же оказалась “Матросская Тишина”.

* * *

Повторю: эта история изобилует нестыковками и странностями.

 Первая и главная: у Адамова, вылетевшего в Швейцарию, не было дипломатического паспорта. Следователь кантона Цуг был немало удивлен и даже расстроен: он рассчитывал, что в ответ на предъявленные обвинения Адамов достанет “краснокожую паспортину”, и ему, следователю, останется лишь сделать необходимую пометку в протоколе и забыть об этом. Увы — носителя гостайны, человека, которого, с точки зрения некоторых депутатов, можно и нужно убить, лишь бы родина не пострадала, выпустили за границу без документа, гарантирующего хоть какую-то неприкосновенность. Дипломатический паспорт выдается (только на период поездки) госслужащим категории А — президенту, министрам, депутатам. При наличии такого паспорта человека обязаны выпустить из страны. Власти не имеют права задержать иностранного дипломата, поскольку это — нарушение норм международного права. По сложившейся десятилетиями традиции бывшим чиновникам высшего ранга при выезде из страны выдаются диппаспорта, поскольку носителя тайн необходимо защищать независимо от его нынешней должности. Почему же у Евгения Адамова не было при себе нужного документа? …

 Сразу после швейцарского ареста журналисты иронично вопрошали: что ЭТАКОГО может знать бывший министр атомной энергетики, чего не знали бы американцы? Стоит ли паниковать из-за мифической “гостайны”? Оказывается, стоит. Ядерная стратегия страны, долгосрочные исследования в области атома, планируемые международные договоры и выполнение уже имеющихся — все это относится к сфере главных государственных секретов и представляет немалый интерес для иностранных спецслужб. Любопытная деталь: запрос об экстрадиции экс-министра Евгения Адамова с американской стороны был подписан — ни больше ни меньше — Кондолизой Райс. О чем это говорит? Уж не о том ли, что руководство США было крайне заинтересовано в “поимке” Адамова? Чем же объяснить столь явный интерес к экс-министру? По словам бывшего сотрудника Минатома, Адамов был полностью в курсе коммерческих тайн внешнеэкономической деятельности нашего ядерного комплекса, включая строительство АЭС в Китае, Индии и Иране. Американцы могли попытаться получить от него сведения о ядерном сотрудничестве России с Ираном. Госдеп США всегда с большим подозрением относился к российским контактам с этой страной. В 1999 г. были введены санкции против нашего Научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники (НИКИЭТ): ученых обвинили в незаконной помощи иранскому производству тяжелой воды. Проверка не подтвердила эти обвинения. В 2004 г. санкции США были сняты, но сотрудничество Америки с НИКИЭТ так и не возобновилось. Возглавлял институт Евгений Адамов.

  После отмены санкций в интервью сайту nuclear.ru бывший министр сказал: целью санкций был не институт, а лично он, поскольку США не нравилась его инициатива по строительству АЭС в Иране. Робер Айнхорн, занимавший в 1999—2001 гг. пост заместителя госсекретаря по вопросам нераспространения, подтвердил: да, в Штатах действительно многие были обеспокоены тем, что Адамов поддерживал сотрудничество России и Ирана. Итак, у Штатов есть желание поговорить “по душам” с Евгением Адамовым. Как это желание осуществить? Да очень просто. В случае экстрадиции Адамова в США у американских спецслужб имелись бы всего одни сутки — между прибытием самолета и поступлением Адамова в распоряжение суда. При современном уровне фармакологии Адамов впоследствии не смог бы даже вспомнить, кто и о чем вел с ним “беседу”. Словом, желание у Штатов есть, но нет возможности. Но зато они имеются у наших правоохранительных структур и прочих органов — для всякого рода разговоров, выяснений и уточнений. Но у них вроде бы нет желания. Иными словами, претензий к Адамову нет. До поры до времени.

 Ситуация меняется в 1999 году. Ряд печатных российских СМИ начинают охоту на министра. Обвинения в адрес Адамова звучат самые разнообразные: от коррупционных связей, до — совсем уж абсурдного — причастности к убийству Льва Рохлина.

* * *

    А теперь взглянем на деятельность экс-министра с иной стороны. В 1998—2001 годах в НИИ и КБ Минатома поступило больше средств, чем бюджет выделял всей Академии наук. В 6 раз увеличилось финансирование оборонного комплекса, темпы разборки атомных подводных лодок увеличились в 5 раз. Был достроен один из блоков АЭС — впервые с 1992 года. Я ни в коем случае не хочу сказать, что экс-министр атомной энергетики РФ Евгений Адамов — святее Папы Римского. Занимать такую должность в эпоху первоначального накопления капитала и одновременно оставаться “белым и пушистым” было невозможно в принципе. Это аксиома. Но в случае с Адамовым есть нюансы, которые ставят под сомнение справедливость известной пословицы — о том, что нет дыма без огня. Все проверки Генпрокуратуры и думских комиссий пришли к однозначному результату: министр Евгений Адамов не нарушал закон. Сам факт наличия у него иностранных счетов и фирм ни о чем “уголовном” не говорит. Если же принять во внимание объяснения самого Евгения Адамова, многое встает на свои места. В рамках американской программы RERTR его институт (НИКИЭТ) вел работы над энергетическими реакторами на низкообогащенном уране и по утилизации реакторов подлодок. Деньги министерство энергетики США выделяло американским лабораториям, а те заключали договоры с институтами, в том числе с НИКИЭТ. Часть денег действительно проходила через личные счета Адамова. Это признали и сам экс-министр, и его адвокаты. Но — тут же добавляют и юристы, и экс-чиновник — по-другому финансировать работу в то время было нельзя. Слишком велик был риск работы с первыми русскими банками, слишком неповоротлив бюрократический механизм. Его упрекают в том, что на его счета были перечислены 9 миллионов долларов.

 А вот что сказал сам Евгений Адамов в прямом эфире “Эха Москвы” 26 июля 2006 года. Цитирую целиком — так многое проясняется. “Давайте вспомним, что содержание американского дела — это, как они утверждают, кража более 9 миллионов долларов. У кого? У российских исполнителей контрактов, у российских предприятий, у людей в России. Никогда в России они (американцы. — М.Д.) этого не проверяли, хотя им было это предложено. Я их приглашал в Россию, когда узнал, что они этим расследованием занимаются. Они от этого уклонились. Они прислали запрос в нашу Генпрокуратуру о правовой помощи. Там много вопросов, но там нет вопроса о том, получили ли исполнители контрактов средства или не получили. Этого вопроса там нет. И когда я спросил своих американских адвокатов, а почему же об этом не спрашивают, они сказали: так ведь это ясно — не дай бог, они получат ответ, что все средства получены, тогда не остается надежды тебя вытащить в Соединенные Штаты”. Как говорят в Одессе, вы будете смеяться, но средства, выделенные американцами, полностью дошли до адресатов. Это выяснила Генпрокуратура, это подтверждено документами. Тем не менее Адамов под следствием, ему вменяют “превышение полномочий” и мошенничество. Нелепость российского уголовного дела сначала оправдывали стремлением “компетентных органов” ни в коем случае не допустить экстрадиции Адамова в США. Сюжет не новый. Однако картина торговли “мирным" атомом кардинально меняет взгляд на вещи. Достаточно внимательно изучить все, что касается того же “Техснабэкспорта” — компании-посредника, торгующей изотопами, компании “Плеядис”, претендующей на урановый рынок, чтобы понять: “фигура умолчания” в этой истории — не деньги, не бывший министр, не иранские программы. А действительно, как ни пафосно это звучит, — безопасность страны.

Тайные пружины дела Адамова Часть 2-я

“Уран — белый металл плотностью 18,3 г/см, плавящийся при температуре 1133 градуса…” Определение химического элемента занимает больше страницы — в нем подробно описывается взаимодействие урана с другими химическими элементами, свойства, способность вступать в соединения. Справочники и энциклопедии не сообщают только об одном: уран — очень дорогостоящий элемент. После обогащения его цена сопоставима с ценой на золото. Как любой дорогостоящий товар, его можно продать. Но — как и любой дорогостоящий товар — уран провоцирует нешуточную конкурентную борьбу. Ставки в этих играх неимоверно велики — настолько, что любые препятствия на пути к “урановым деньгам” безжалостно уничтожаются. Даже если препятствием становятся люди. Даже если эти люди — министры. Таким министром и стал Евгений Адамов. О некоторых странностях, связанных с его арестом и экстрадицией, я уже писал (см. “МК” от 30.01.2007). Теперь о главной, на мой взгляд, тайной пружине его дела — урановой.

СПРАВКА "МК"

Фрагмент из интервью с министром атомной энергетики Виктором Михайловым (возглавлял отрасль в 1992—1998 гг.): “Мы продаем тот уран, который добыл Советский Союз, в том числе в Казахстане, на Украине, и то, что было добыто в Чехословакии, Болгарии, во всех соцстранах. Все это было складировано в РСФСР. Арсеналы наши с учетом СНВ-2 были такие, что мы могли воевать со всем миром”.

 Стало быть, в конце 80-х годов в России было много урана. Внутренние цены на этот дорогой и редкий металл были в десятки раз ниже мировых. Для умного человека этих вводных достаточно, чтобы понять: перспективы — фантастические, на “урановом Эльдорадо” можно делать состояние. И не одно. В советский период реализацию урановой продукции держал в руках “Техснабэкспорт” (ТСЭ) — именно это внешнеторговое объединение оформляло продажи в рамках решений СЭВ и государственных соглашений. В постсоветские времена российские чиновники, связанные с ураном, попытались выйти на мировой рынок. Но, увы, у ТСЭ ничего не вышло. Рынок таких металлов открыт только для покупателей. Попытки попасть сюда в качестве продавцов упираются в заборы квот, тарифов, ограничений и межкорпоративных договоренностей.

 В конце 80-х к “Техснабэкспорту” с предложением, от которого невозможно было отказаться, обратился гражданин США, глава группы компаний “Конкорд” г-н Бентон. Добрый человек очень настойчиво предлагал свою помощь в лоббировании российского урана на западных рынках. В “Техснабэкспорте” к альтруисту Бентону прислушались и — разумеется, для большей результативности продаж — мгновенно приватизировали ТСЭ. С одной из групп Бентона под названием NEAG “Техснабэкспорт” организовал совместное предприятие — GNSS (Global Nuclear Services and Supply). И вот что особенно любопытно: ТСЭ не только передал г-ну Бентону эксклюзивные права на продажу урана, но при этом не удосужился даже оплатить свои собственные акции в совместном предприятии. Что сие означает? Только одно: вновь созданное СП было полностью открыто для поглощения — партнер, г-н Бентон, мог быстро и легко выкупить российскую часть GNSS и таким образом перенаправить все средства от продажи русского урана в американскую компанию. Г-н Бентон, правда, не воспользовался этим шансом. Да и зачем? Партнеры по бизнесу не требовали никаких дивидендов от СП GNSS. Хотя торговля шла на сотни миллионов долларов. Может быть, потому что были вполне удовлетворены своими личными доходами в GNSS. К истории “Техснабэкспорта” мы еще вернемся, а пока запомним — именно так, с несчетными и не считаемыми никем денежными потерями, Россия вышла на международный урановый рынок.

* * *

  Это соглашение между двумя государствами в свое время вызвало беспрецедентное количество споров, обсуждений, спекуляций. Это же соглашение называют самой внушительной в истории реализацией “ядерного разоружения”. Это — соглашение ВОУ-НОУ, проходившее под громким лозунгом “мегатонны — в мегаватты”.

 В двух словах суть соглашения сводится к следующему: российский высокообогащенный оружейный уран (ВОУ) “разбавляется” до низкообогащенного (НОУ) и отправляется в Америку уже в качестве топлива для АЭС. Сделка рассчитана на 20 лет. Россия должна получить в итоге (к 2013 г.) 12 миллиардов долларов. Оставим в стороне цифры: даже по самым скромным подсчетам специальной комиссии Госдумы, 500 тонн оружейного урана оцениваются в 8 триллионов долларов (чуть ли не в тысячу раз дороже!). Впрочем, 12 миллиардов — тоже вполне приличные деньги… ( похоже, автор не понимает, о чем пишет  - "МА").

Ответственным за реализацию контракта с российской стороны было назначено ОАО “Техснабэкспорт” — главный экспортный агент Минатома, в котором государство владеет 51% акций. Но между словами “ответственный за контракт” и “посредник в реализации” — дистанция огромного размера. Ясно, что желающих выступить посредниками в сделке века нашлось немало.

СПРАВКА "МК"

  Фрагмент из интервью с министром атомной энергетики Виктором Михайловым (возглавлял отрасль в 1992—1998 гг.): “Идея проекта ВОУ-НОУ возникла очень просто. Пришли ко мне Юрий Сергеевич Осипов (тогдашний глава РАН. — М.Д.), Макс Капельман (представитель США по вопросам контроля над вооружениями) и Алекс Шусторович, он переводил. И они предложили, что США купит материал от демонтажа ядерного оружия. Я сразу сказал, что 90-процентный уран мы продавать не можем, это исключено. Мы будем перерабатывать. Эксперты в официальном заявлении сказали, что российская технология по переводу высокообогащенного урана в топливо для АЭС более рентабельна, чем американская. Мы рассмотрели все аспекты этого вопроса. Соглашение ВОУ-НОУ было согласовано со всеми ведомствами. Именно так все началось”.

* * *

  Вот тут мы и подходим к самому захватывающему. Теперь на нашем горизонте появился главный герой урановой эпопеи — Алекс Шусторович. Выходец из семьи русских ученых, иммигрировавших из СССР, он получил образование в Штатах, там же основал компанию “Плеядис”. В совете директоров компании фигурируют экс-министр торговли США Мосбахер и экс-госсекретарь США Бейкер. Внушительно, не правда ли? Когда контакты с американскими госслужащими были установлены, г-н Шусторович (по сведениям “Новой газеты”) постарался стать своим человеком и в Российской академии наук. Он познакомился с президентом РАН Осиповым, а через него — с тогдашним главой Минатома РФ Михайловым. Влияние президента РАН — кстати, пережившего на своем посту немало министров — переоценить сложно. Практически все главы Минатома РФ стремились стать постоянными членами Академии наук. Крайне любопытен тот факт, что Михайлов, подружившись с Шусторовичем, сделался-таки академиком. А вот следующий глава Минатома — Евгений Адамов — Шусторовича потеснил и в число “небожителей” РАН не попал. Но об этом — чуть позже. Первая попытка сделать Шусторовича посредником в контракте ВОУ-НОУ случилась в 1993—1994 годах. Идею совместного российско-американского предприятия, которое продавало бы российский низкообогащенный уран за 10 процентов комиссионных, поддержали не только президент РАН Осипов и министр Михайлов, но и министр обороны Грачев, и первый зам. главы Министерства внешних экономических связей Шибаев, и глава МИД Козырев. Готовилось специальное постановление российского премьера Егора Гайдара. Но что-то не сложилось. Вскоре после этого и возникла американская компания “Плеядис”. И ее-то российские атомные (и не только) чиновники с особым рвением стали продвигать в “урановые” посредники. Адвоката Шусторовича, Маршалла Байела, наняли представлять интересы Минатома РФ и его внешнеэкономического агента — компанию “Техснабэкспорт” — на всех переговорах с западными компаниями по вопросам ВОУ-НОУ. А глубокоуважаемые члены совета директоров “Плеядиса”, г-н Мосбахер и председатель профсоюзов работников газовой, нефтедобывающей и урановой промышленности США г-н Уиджерс, писали письма председателю правительства РФ Черномырдину, обещая выход на прямых потребителей российского НОУ. Странно, вы не находите? В качестве посредника в серьезнейшей сделке, напрямую затрагивающей стратегические интересы России, наши чиновники выбирают явно “проамериканскую” компанию, где, кстати, более или менее знают только одного г-на Шусторовича.

 Более того. В 1997 году Шусторович получает поддержку первого зама главы Минатома, тогдашнего председателя совета директоров “Техснабэкспорта” Белосохова и представителя Мингосимущества Егорова. В своем письме в департамент валютного регулирования и валютного контроля Центробанка России они рекомендуют “Плеядис” как “политически очень влиятельную фирму”… Контракт ценой в 12 миллиардов долларов уплывает в руки “Плеядиса” и г-на Шусторовича.

* * *

 Итак, идет сложный двусторонний процесс: с одной стороны, американская по сути компания “Плеядис” тянется к урановому бизнесу, с другой — GNSS, то самое совместное предприятие г-на Бентона и “Техснабэкспорта”, вот-вот поменяет хозяина. Об этом, правда, мало кто знает, но, по информации бывшего министра атомной энергетики Евгения Адамова, акции GNSS готовятся к продаже. Догадайтесь: кому? Среди ряда соглашений между Минатомом, ТСЭ и “Плеядисом” наиболее важным представляется договор, заключенный 30 июля 1997 года. Смысл этого договора в том, что акции г-на Бентона, который вот-вот объявит себя банкротом, неизбежно будут переданы “Плеядису”, причем независимо от того, сможет ли выкупить эти акции сам “Техснабэкспорт”. Это значит, что захват уранового бизнеса компанией “Плеядис” становится неизбежным. Казалось, 12-миллиардный российско-американский контракт уже в кармане г-на Шусторовича. Не забудем при этом еще одну важную и весьма характерную деталь: за трейдерские функции во всем мире берут 3—5%. Соглашения 1997—1998 гг. между Минатомом и компанией “Плеядис” устанавливают эту прибыль аж в 25%. Неплохую прибыль определил для себя г-н Шусторович. Однако стройное здание будущего финансового благополучия рухнуло одномоментно. В 1998 году пост министра атомной энергетики занял Евгений Адамов.

* * *

  Новый министр наотрез отказывается выполнять с таким трудом подписанные соглашения. В свою очередь, американцы дают понять российскому партнеру: компания “Плеядис” не кажется им надежным партнером в урановых сделках. В марте 1999 года США и Россия подписали соглашение, по которому все брокерские полномочия в урановой “сделке века” передавались германской, французской и канадской компаниям. Здесь, между прочим, есть и еще один, очень занимательный момент. Новый министр узнает о грабительских для России соглашениях сам. Его не оповещают ни чиновники Минатома, ни руководство ТСЭ. Но это объяснимо. Гораздо труднее понять, почему эта информация не приходит от резидентов ФСБ, внедренных в каждую из этих структур.

  Вот что рассказал об этом сам Евгений Адамов:

 — Разобравшись в этих “художествах”, я обратился к тогдашнему заместителю директора ФСБ г-ну Заостровцеву — просил сменить представителей их ведомства в наших структурах. Обращался, кстати, неоднократно. Все резиденты остались на своих местах. А г-н Заостровцев однажды в телефонном разговоре прямо сказал мне: “Видали мы таких героев — сегодня в министрах, завтра в “Лефортово”.

 Что ж, как в воду глядел г-н Заостровцев. Г-н Шусторович уяснил диспозицию после нескольких бесед с Адамовым. И — подал иск против “АО “Техснабэкспорт”, обвиняя его в невыполнении контракта, подписанного в 1997 году. За ним последовали еще три аналогичных иска. Рассмотрение дела вышло в самые высокие сферы — на уровень министерства юстиции США, которое отказало Шусторовичу в его требованиях. “Смена министра Михайлова на министра Адамова лишила меня дохода в один миллиард долларов” — почти дословная цитата из искового заявления Шусторовича. И тогда-то этот упорный г-н (к тому времени российские СМИ прозвали его “урановый мальчик”. — М.Д.) начал кропотливую работу по выживанию неудобного министра из министерского кресла.

* * *

  В 1999 году Евгений Адамов сменил руководство ТСЭ. Новый генеральный директор “Техснабэкспорта” Ревмир Фрайштут обнаружил: ни в балансе ТСЭ, ни в бухгалтерских записях предприятий не оказалось точных сведений о том, сколько обанкротившийся г-н Бентон остался должен “Техснабэкспорту”. Парадокс: американский партнер должен российской стороне деньги, но это нигде не зафиксировано. К такому же выводу пришел известнейший ученый Вячеслав Письменный — его в качестве эксперта пригласил Адамов: по замыслу министра, Письменный (с его международным авторитетом) должен был помочь “разрулить” сложившуюся непростую ситуацию. Но еще больший парадокс ожидал Фрайштута и Письменного потом, когда они все же выяснили сумму задолженностей и заставили учесть ее. Им и в страшном сне не могло привидеться, что через какое-то время их обвинят в незаконном “прощении долга”, в результате которого ТСЭ потерял 113 миллионов долларов. Разобраться в этой истории следователи не пожелали, а ведь на самом деле все не так уж сложно. В то время как в ТСЭ даже не знали точно объема долгов GNSS, Ревмир Фрайштут обнаружил решение американского суда: суд установил, что с г-на Бентона пытаются дважды взыскать деньги за одну и ту же продукцию.

 По рекомендации юристов Фрайштут и Письменный сохранили все долги Бентона только за ТСЭ — так гораздо легче вернуть деньги. В результате виднейшие ученые (Вячеслав Письменный — лауреат Ленинской и Государственных премий, автор множества научных работ, прославивших его на весь мир) обвиняются в аферах и мошенничестве, причем в составе “преступной группы”. Кто еще входит в “группу”? Странный вопрос — конечно же, несговорчивый министр Евгений Адамов. Можно долго и в подробностях рассказывать, как команда Адамова исправила ситуацию в ТСЭ — практически 100% акций предприятия были возвращены государству. Можно описать, как благодаря Письменному уже с 1999 года компания GNSS вместо привычного накопления долгов начала платить дивиденды, а прибыль от своих частных фирм Вячеслав Письменный тратил на поддержку госпредприятий. Но стоит ли? Куда интереснее другие факты. В 2002 году, после того как Евгений Адамов ушел с поста министра (после беспрецедентной кампании в различных СМИ по его дискредитации. — М.Д.), в 50 метрах от Минатома, в кофейне “Альдебаран”, был замечен… Александр Шусторович. По наблюдению корреспондента одной из столичных газет, “урановый мальчик” приехал “на встречу с серьезными людьми на машине, снабженной пропуском Управления делами Президента РФ”. * * * Как расценивать появление г-на Шусторовича у здания на Ордынке и тайные беседы в малолюдном кафе? Уж не возвращается ли в Минатом — вместе с г-ном Шусторовичем — кулуарное американское присутствие? Правда, Евгения Адамова — он более всех прочих противился этому присутствию — и двух его ученых “подельников” пока не осудили. Впрочем, финал судебного процесса — при полном молчании моих коллег-журналистов — не за горами…"

 Послесловие "МА":

 Непонятно, для чего г-ну Дейчу понадобилось все валить в одну кучу и обелять Е.Адамова? Если учесть, что самые разгромные материалы по экс-министру  Адамову  и его "художествах" публиковались именно в "МК" в 2005-2006 гг. И именно после  публикации  этих материалов  был закрыт  отдел расследований в "МК".