29 апреля департамент по ядерной и радиационной безопасности Министерства по чрезвычайным ситуациям Беларуси сообщил о выдаче Белорусской АЭС разрешения на ввоз в страну «свежего ядерного топлива». Обычно это происходит за месяц-полтора до запуска.

Планировалось, что первый блок БелАЭС заработает в 2018 году, однако заминки в процессе строительства отодвинули дату сдачи на два года. Тем не менее, судя по всему, подготовительный этап близится к завершению. Что, впрочем, не означает снятия всех проблем, которые уже приводят к негативным политическим, а также к вытекающим из них экономическим последствиям.

Вильнюс уперся не на шутку

Литва восприняла выбор для БелАЭС площадки под Островцом как угрозу своей национальной безопасности. Безосновательными претензии не назовешь хотя бы потому, что станция находится всего в полусотне километров от Вильнюса.

В феврале в Литве был обнародован доклад «Оценка угроз национальной безопасности» за 2019 год, подготовленный Департаментом государственной безопасности и Министерством национальной обороны. В документе говорится, что осуществляющая строительство АЭС российская государственная корпорация «Росатом» предпочитает скрывать информацию о дефектах в проекте станции, опасаясь репутационных потерь.

В Литве подозревают, что решение о строительстве принималось Минском по рекомендации Москвы, причем именно в целях потенциального обострения военно-политической обстановки в регионе.

Науседа по телефону выразил протест Лукашенко по поводу места строительства БелАЭС

Основной же упор в заявлениях литовской стороны делается на то, что АЭС представляет собой «небезопасный проект», не соответствующий экологическим стандартам. И приближение сроков ввода, похоже, побудило Вильнюс активизировать усилия.

В частности, глава литовского внешнеполитического ведомства Линас Линкявичюс обратился с просьбой о поддержке в вопросе БелАЭС к заместителю госсекретаря США Стивену Бигану.

Ранее аналогичные призывы адресовались Евросоюзу, но к каким-либо заметным результатам не привели. Тогда Вильнюс стал блокировать соглашения между Беларусью и ЕС. Первой жертвой пали Приоритеты партнерства, определявшие основные направления взаимодействия на 2017–2020 годы и обещавшие открыть дополнительные возможности для финансирования совместных проектов.

Кроме того, этот документ является необходимой предпосылкой к подписанию вожделенного для официального Минска соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) с Брюсселем. Кстати, даже если сторонам удастся перейти непосредственно к обсуждению СПС, рассчитывать на кардинальное изменение позиции Литвы вряд ли оправданно.

Разрыв электрических цепей

Александр Лукашенко объяснял необходимость строительства станции тем, что Беларусь сможет не только отказаться от импорта электроэнергии, но и поставлять значительные ее объемы на внешние рынки.

Евродепутат: в странах ЕС будут собирать подписи за закрытие БелАЭС

Поэтому еще одним видом литовского противодействия стали попытки блокировать экспорт электричества с БелАЭС. Литва еще в начале 2016 года обратилась к Латвии, Эстонии, Польше и Финляндии с предложением договориться о недопуске на рынок ЕС электроэнергии со станции под Островцом.

И хотя твердо поддержала Вильнюс пока только Варшава, в возможности экспорта на европейском направлении остаются большие сомнения. Главным образом из-за того, что белорусский прогноз роста потребления электроэнергии в европейских странах, в первую очередь государствах Балтии и Польше, оказался ошибочным. Сейчас большого дефицита ее там никто не испытывает.

Более того, выяснилось, что и Россия в поставках белорусской атомной энергии не нуждается. Так что на сегодня единственным солидным потребителем здешнего электричества остается Украина. Но и здесь нет гарантий, поскольку на днях президент Литвы Гитанас Науседа попросил украинского коллегу Владимира Зеленского рассмотреть вопрос об отказе от покупки энергии с БелАЭС.

Россия слегка ослабляет хватку, но…

Несмотря на существенно обострившиеся в последнее время отношения с Москвой, у белорусского руководства не оставалось иного выхода, кроме как обратиться к «главному союзнику» с предложением пересмотреть условия погашения кредита на АЭС.

14 февраля Лукашенко заявил о готовности предъявить Москве санкции за срыв сроков строительства, если не будет снижена ставка по кредиту. И несколько неожиданно появилось неофициальное сообщение «Интерфакса» о готовности российской стороны смягчить условия кредита.

Из средств кредита (до 10 млрд долларов) по состоянию на 1 апреля было использовано только чуть более 4,33 млрд долларов, а прогнозная стоимость проекта снижена до 6 млрд долларов. Общий финансовый эффект для Беларуси от пересмотра условий кредита должен составить порядка 600 млн долларов.

Можно, наверное, согласиться с мнением белорусского аналитика Артема Шрайбмана, который из истории со смягчением условий кредита на АЭС делает вывод, что Москва своей политикой на белорусском направлении стремится не задушить Минск любой ценой, а лишь сэкономить деньги, не доводя его при этом до катастрофы.

К такому «подтормаживанию» российское руководство могли подтолкнуть, например, абсолютно неясные перспективы обеих стран в контексте пандемии коронавируса.

В то же время чрезвычайно опасно расценивать подобный жест как отказ Кремля от имперских поползновений. Тем более что у него остается такой рычаг давления, как поставки ядерного топлива и переработка его отходов.

На фоне этих сложностей БелАЭС может стать для Минска этаким чемоданом без ручки: и отказаться нельзя, и нести трудно.